Профессор УрГЭУ: «У государства в концессиях рисков нет»

Мэрия Екатеринбурга планирует заключить ряд концессионных договоров в ближайшие годы. Давайте разберемся, что такое концессия, если говорить простыми словами?

– Концессия – это работы в формате государственно-частного партнерства. Ее суть заключается в том, что государство пытается привлечь частный капитал для реализации проектов, которые, в принципе, должны реализовывать власти. Часто они довольно дороги и нет возможности найти необходимую сумму, средства тратятся на другие приоритетные направления. И государство или, как в данном случае, муниципалитет, предлагает частнику зайти и сделать, взамен обещая ему различные «плюшки», ведь частник будет вкладывать свои деньги. Это может быть его капитал или привлеченные у банков средства, но это его деньги, и властям нужно простимулировать частный бизнес, чтобы он сделал не то, что хочет, а то, что нужно.

 Давайте разберем на примерах.

– Чаще всего речь идет о строительстве школ или спортивных объектов, гораздо реже это делается с медицинскими учреждениями. Такие объекты единичны, хотя у нас в Академическом есть.

Что имеется в виду? Условно говоря, строится новый район города, жилье. Мы прекрасно понимаем, если в этом районе появляется некая социальная инфраструктура – поликлиника и школа, то и продажи недвижимости пойдут вверх, часто вместе с ценой. Граждане, которые покупают квартиры сейчас – это люди среднего возраста, с детьми, для которых нужны либо детсады, либо школы. И вариант таскать каждый день ребенка в школу за пять кварталов не каждому по душе. Соответственно, кто-то и не будет рассматривать вариант поселения в районе, где никаких школ нет. Поэтому застройщик тоже заинтересован в том, чтобы поскорее в районе появились и школа, и детский сад. И он может заключить, например, с бюджетом соглашение, что по-быстрому начинает строить за свой счет, а бюджет потом у него выкупит. Такая инвестиция, залитая в бетон. С одной стороны, застройщику вроде бы не очень выгодно тратиться самому, но он понимает, что даже сам факт строительства школы сразу же на несколько процентов поднимет цену квартиры, которую он здесь продает.

Но если мы хотим построить государственную поликлинику, это надо будет финансировать из бюджета. В этом смысле гораздо удобнее сказать: «Вы, ради бога, оказывайте платные медицинские услуги, но частично мы вас подключаем на бюджетное финансирование». Клинике это будет выгодно, потому что мы людей сюда прикрепляем на условно бесплатную медицинскую помощь. Но вы понимаете, она бесплатная для пациента, но медицинское учреждение все равно получает деньги из фонда медстрахования. А фонду медстрахования все равно, кому перечислять: коммерческой клинике либо поликлинике при горбольнице. Ни копейкой больше норматива туда не пойдет, а больница получит гарантированный поток людей. При этом сама же она занимается поиском врачей и прочими организационными вопросами.

А если говорить о транспортных концессиях, вроде трамвайной линии в Академический?

– По транспортным концессиям я не специализируюсь и могу не знать деталей, но принцип примерно тот же. Концессионер прокладывает рельсы, обслуживает дорогу и подвижной состав. Город дает, например, льготы на землю или имущество, поставляет электричество для депо, опять же – брутто-контракты на перевозку пассажиров. Там есть масса вариантов, как бизнес может заработать.

Вот, например, в нашем метро поменяли терминалы под обслуживание банковских карт, мэрия готова была с любым банком реализовывать этот проект. Он стоил 100 млн рублей, но было предложение: «Делаете сами, и вы будете обслуживать это, соответственно, получать комиссии и зарабатывать на обслуживании платежей». В итоге согласился известный банк и получил в монопольное пользование вот эти вот терминалы на обслуживание. Для жителей все равно – мы как платили 33 рубля, так и платим. Еще и получили нормальные красивые цивилизованные терминалы на вход. А банк, который вложился в это, потихонечку нарабатывает комиссии, покрывая те издержки, которые понес на модернизацию платежных терминалов.

Зачем вообще такое жизненно важное хозяйство властям отдавать в чужие руки?

– В чем проблема услуг, которые оказываются государством? Их неэффективность зачастую заключается не в том, что все плохо, а в том, что нет эффективного менеджера, который нормально организует процесс. Хороший менеджер придумает, как организовать непрерывную посменную работу, например, с меньшим количеством работников, оптимизирует процессы и финансовые расходы. А в коммунальных предприятиях не всегда все рационально, не всегда там высокого уровня управленцы работают. Так получилось. Поэтому, если есть кто-то, кто понимает, что он может организовать это все эффективнее, значит, он будет экономить и получать денег больше по результату на обслуживании той инфраструктуры, на которой раньше работало предприятие коммунального хозяйства.

Какие риски есть для заказчика при реализации концессий?

– Если честно, у муниципалитета вообще никаких рисков. Обычно, все проекты ГЧП формально строятся на равенстве рисков игроков, властей и частника. На практике же 95% рисков у бизнеса, 5% – у государства. Государство в любой момент может реально «кинуть» проект, и частник, который начал реализовывать программу партнерства, вошел туда, реализует ее, может просто остаться у разбитого корыта. При этом власти не вложили ни копейки, а частник – уже десятки миллионов. К сожалению, таких случаев много. Это специфика нашей системы.

Единственный риск – это то, что в новом районе хотели построить школу, возник конфликт с подрядчиком, и 1 сентября школа не открылась. Другой вариант – пока шло строительство, изменились нормативные требования, и под них нужно весь проект, по сути, переделывать. Получается, что всю предыдущую работу и вложенные средства можно просто выкинуть в мусорку.

Насколько велики коррупционные риски при реализации подобных проектов?

– Любой инвестиционный проект в любой стране несет в себе определенную долю коррупциоемкости. Вопрос в другом: какова форма. Где-то это через перечисление денег в избирательные фонды, в некие общественные фонды, фонды при партиях. Где-то это обязательство использовать определенное оборудование либо в качестве субподрядчиков указанные компании. Необязательно это конверт, который отдается должностному лицу. Чаще это именно связанные компании, связанные условия, но еще раз говорю, они есть практически во всех странах. Все инвестиционные проекты не могут идти без согласования с государством, с госчиновниками. И какая бы ни была красивая, демократическая страна, все равно определенные обязательства, обременения на любую стройку будут – либо людей переселишь, либо коммуникации перенесешь за свой счет. Их ведь тоже можно рассматривать как некий вариант коррупции. Поэтому главное – не наглеть.

Я, может быть, тут должен биться головой в стену, кричать: «Сволочи! На плаху!», да? Но я реалист и понимаю, что определенная доля коррупциоемкости в любом инвестпроекте все равно будет. Просто все должно быть в меру, и оно, самое главное, не должно вести к потере качества того проекта, который реализуется.